Кровь молодого господина Жоу, брызнувшая на Шена, смешалась с его собственной, теперь и не различишь. Обратив, наконец, внимание на то, какими грязными были его руки, Шен потянул их на себя с отчетливым желанием не испачкать Муана. Тот лишь сильнее сжал его пальцы и вгляделся в лицо, теряясь в своих мыслях и беспокойствах. Внешне Шен казался спокойным, и, прислушиваясь к его эмоциям, Муан также готов был признать, что никакая из них не бушует в его груди слишком сильно. Значило ли это, что все и впрямь в порядке? Вот этого он не знал.

— Не сиди там, — негромко произнес Шен. — Мне… неловко.

Неловко? Это слово заставило Муана опешить. И все же, вняв его просьбе, старейшина пика Славы поднялся и присел рядом с ним на кровать.

— И что теперь?

Муан сначала спросил, и только потом осознал, что вопрос прозвучал странно. Что теперь что?

Шен привалился к нему плечом, а спустя мгновение опустил на его плечо голову и вздохнул как-то… облегченно? Дыхание Муана на секунду прервалось, а затем ему подумалось, что он слишком глубоко и часто дышит — это может помешать Шену. Он постарался дышать пореже, но не мог так же совладать с сердцем, которое бухало в груди так, что, казалось, все тело сотрясается от этих ударов.

Однако Шен, похоже, не замечал всех этих неудобств.

Так они и сидели в тишине, и Муану подумалось, что Шену все же каким-то образом удалось уснуть в такой неудобной позе и с такой неудобной «подушкой».

Он и не догадывался, что Шен в это время наслаждался охватившим его чувством спокойствия и безопасности. Мир, в котором нужно было решать, что делать дальше, призрак, что все еще маячил под носом, — все отодвинулось на задний план, смещенное теплом, исходящим от тела старейшины пика Славы, размеренным биением его сердца и мерным убаюкивающим дыханием. А Шен и не заметил, что все это время, с момента, как Лей погибла, или даже раньше, находился в кошмаре, который только сейчас закончился.

Нет, на самом деле кошмар и не думал кончаться. Но сейчас, в эти минуты, он почти смог убедить себя, что кошмар отступил.

Тепло, безопасно. Уютно. Шен все глубже погружался в дрему, впитывая своей озябшей кожей тепло Муана, но терять контроль было ошибкой. Стоило сну окутать его, как перед глазами возникло лезвие меча, отражающее слепящие солнечные лучи. В реальности движение заняло мгновение, но мгновение отпечаталось в памяти в мельчайших деталях и сейчас растянулось, пока Шен отчетливо рассматривал всю картину. Движение меча. Хрупкая беззащитная шея. Лицо… Он ведь не смотрел на лицо, разве смотрел? Надменный мальчишка хмурит брови, когда осознает, что движение Шена направлено в его сторону. Он хмурится, все еще не понимая опасности. Все еще не осознавая, что через секунду умрет. Он так и не понял этого до самого последнего момента. Понял лишь после того, как кровь из его разрезанной шеи фонтаном окропила лицо, грудь и руки его убийцы. Понял, и в его глазах застывает не испуг, не возмущение и даже не ненависть. В них плещется безграничное удивление.

Он ведь в самом деле был еще мальчишкой. Глупым избалованным парнем, не осознающим ценности чужой жизни. А Шен… Шен осознавал? В тот момент он осознавал ценность жизни?

Убить его было невероятно легко.

Просто потому, что он бесил. Просто потому, что Шен сильнее.

Шен распахнул глаза, слепо уставившись в стену.

Муан ощутил волну дрожи, пронесшейся по его телу, и, чувствуя себя полным идиотом, вновь не нашел ничего получше, чем спросить:

— Ты в порядке?

Шен отстранился и сел ровнее.

— Я… Мне нужно помыться, — осознал он.

— Тебе уже лучше?

Шен растерянно обернулся к нему. Мысли медленно ворочались внутри черепной коробки. Лучше ли ему? Разве ему может стать лучше?

Казалось, осознание произошедшего еще не полностью улеглось в его голове. И он боялся тех мыслей, которые могут там появиться.

«Я падаю».

Он все еще на той скале?

Нет, он сидит на кровати рядом с Муаном. Все хорошо.

Все хорошо?

Шен протянул руку и с силой сжал его ладонь. Да, он прямо здесь.

Но что-то внутри него откуда-то сорвалось и падает.

Какое… странное ощущение.

— Все… хорошо? — заглянув в глаза мечнику, спросил он.

Его взгляд казался потерянным. Муан не понял вопроса, но, казалось, ответь он сейчас все, что угодно — и Шен поверит безоговорочно. И что же ответить? Ведь Шен не выглядит так, будто все хорошо. Но он знает о своем самочувствии побольше Муана, так что вряд ли спрашивает об этом. Тогда что он имеет в виду под этим своим «все хорошо»? Которое «все»? Все ли будет в порядке из-за снующего поблизости контрольного бюро? Не обвинит ли их теперь эта сторона? Удастся ли в скором времени вернуться в орден?

Муан так надолго задумался, что взгляд Шена из растерянного сделался испуганным. Осознав, что точно совершил ошибку, раздумывая так долго, Муан поспешно произнес:

— Все хорошо. Конечно, все хорошо.

Но теперь Шен не выглядел убежденным его словами. Он упустил шанс.

Муан высвободил из его хватки свою руку и поспешно, пока Шен не принял и этот жест за подтверждения того, что «все не хорошо», обнял его, притянув к себе.

— Не знаю, что ты имел в виду под этим своим «все хорошо», — вздохнув, тихо произнес Муан, — но мы со всем справимся. Вместе.

И подтверждением тому, что на сей раз ему удалось подобрать верные слова, было то, как напряженная спина Шена расслабилась, плечи чуть опустились, он опустил подбородок на его плечо и тихо отозвался:

— Хорошо.

Муан смог принести для Шена небольшой таз с теплой водой и сам обтер его руки и лицо влажным полотенцем. Тот не особо сопротивлялся такой заботе и без долгих уговоров закрыл глаза, когда Муан предложил ему немного поспать. Дыхание его почти сразу сделалось размеренным.

Муан еще какое-то время молча стоял рядом, затем, заметив еще пару капель засохшей крови на шее Шена, присел на край кровати и осторожно провел по ней влажным полотенцем, задевая чертов ошейник. Пришлось повторить это еще трижды, прежде чем кровь оттерлась, но Шен не открыл глаз и только нахмурился во сне. Муан с тревогой вгляделся в его лицо.

— Все будет хорошо, когда я сниму с тебя этот чертов ошейник, — тихо произнес он, приняв